ПАТРИОТИЧЕСКИЙ МИФ О «МЕДНЫХ ТРУБАХ»
Когда появились «медные трубы» в выражении «пройти огонь, воду и медные трубы» и что с ними затем стало, определяется более или менее четко.
Ранее 1840-х гг. «медные трубы» в этом контексте не фиксируются (по имеющимся источникам, в литературе впервые — в пьесе А. Н. Островского «Свои люди — сочтемся» 1849 г.).
Инородный характер этой добавки к уже существовавшему выражению «пройти огонь и воду» ощущался отчетливо, ср. у И. С. Тургенева: «“Прошла через огонь и воду”, ― говорили о ней; а известный губернский остряк обыкновенно прибавлял: “И через медные трубы”» (1862).
Всё говорит за то, что эти «трубы» пришли в литературу из низких речевых регистров (у Островского, например, эти слова поизносит приказчик; ср. также у М. Е. Салтыкова-Щедрина: «народ иногда выражается: “такой-то медные трубы произошел”», 1863). Видимо, народно-разговорный характер имеют и варианты дальнейшего развертывания оборота: «человек, очевидно прошедший огонь, воду, медные трубы и чугунные повороты» (Г. И. Успенский, 1879), «арестанта, прошедшего огонь, воду, медные трубы и волчьи зубы» (В. М. Дорошевич, 1903).
О бытовании выражения в народной среде свидетельствует и его включение в словарь В. И. Даля с «самогонной» мотивировкой, которую или считают действительным основанием происхождения выражения, или причисляют к фактам народной этимологии («Прошел огонь и воды и медные трубы, как водка; пройдоха»). Другая известная из литературы мотивировка связана с принадлежностью «труб» к адским атрибутам: «…начал читать ей нравственные сентенции о том, что на том свете потаскушкам ― беда! Что заготовлены там для ихней сестры огни серно-горючие и медные трубы, которые черти станут сквозь все нутро пропущать окаянным грешницам, и сквозь те самые трубы вливать в нутро смолу кипучую» (В. В. Крестовский, 1867).
Во второй половине XIX — начале XX века обсуждаемое выражение использовалось прежде всего для отрицательной характеристики человека и указывало на его пронырливость. Так говорили о пройдохах, ловкачах, а также о людях с сомнительным с точки зрения морали, в том числе с криминальным, жизненным опытом: «А маменька его такая прощелыга, просто через все медные трубы прошла» (Ф. М. Достоевский, 1859); «Анатолий Федорович Ягозин, 27 лет; прошел огонь, воду и медные трубы в школе пройдох; нахал и трус; руководящая мысль одна: пролезть в люди, приобрести состояние, сделать карьеру» (Д. В. Григорович, 1891); «Я вызвал к себе этих “потерпевших” для личного с ними ознакомления и увидел молодых людей, очевидно, уже прошедших “огонь, воду и медные трубы”, с наглыми лицами, “беспокойною ласковостью взгляда”, развязными ухватками и в очень странных костюмах» (А. Ф. Кони, 1912).
Но уже с 1890-гг. в конкуренцию с данным вступает другое употребление выражения — без отрицательной оценки: «А все эти юнги, с детства попавшие случайно на пароход, прошедшие сквозь огонь и медные трубы, закалившиеся во всех неудачах. Боже мой! Чего они не видали, где не бывали: и пустыни, и львы, и тигры, и американские индейцы» (Н. Г. Гарин-Михайловский, 1892).
Эта конкуренция держалась довольно долго, она отражена в словаре под ред. Д. Н. Ушакова («поговорка о человеке, много испытавшем, ко всему привыкшем, или же о человеке с сложным и не совсем безупречным прошлым»), но в конечном счете отрицательная оценочность этого выражения полностью исчезла.
Когда «медные трубы» стали расцениваться как испытание славой («Медные трубы он не прошел, гонор огромный, и многие коллеги его не любят» — В. А. Катанян, 1980-е)? Сегодня подобная трактовка включена даже во многие словари («под “медными трубами” подразумеваются нравственные (самые трудные): испытания “фанфарами”, “медными трубами”, то есть славой, популярностью» — В. Серов, «Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений», 2003), но в текстах такое употребление не встречается ранее 1970-х гг. Вполне возможно, утверждению такого понимания послужил детский фильм «Огонь, вода и медные трубы» (1968), где, согласно воле сценаристов М. Вольпина и Н. Эрдмана, герой проходил испытание «медными трубами» в царстве лести.
Этот рассказ об истории «медных труб» не был бы столь подробным, если бы не одно обстоятельство. Если вы заинтересуетесь происхождением указанного фразеологического сочетания, интернет выдаст вам миллион однотипных объяснений: выражение «медные трубы» появилось в военной среде во время Отечественной войны 1812 года и изначально обозначало испытание славой. Об этом вы прочитаете и на любительских интернет-форумах, и в заметках о языке во вполне респектабельных изданиях. Эта этимология была предложена В. М. Мокиенко или его соавторами и неоднократно воспроизводилась в различных статьях и словарях.
Аргументы при этом приводятся такие (см., например, журнал «Русская речь», 1988, №1).
Во-первых, в произведениях на военную тему начала XIX века можем наблюдать соседство слова «труба» с мотивами огня и воды, например у Дениса Давыдова в 1804 г.:
«Стукнем чашу с чашей дружно!
Нынче пить еще досужно;
Завтра трубы затрубят,
Завтра громы загремят».
Во-вторых, выражение «пройти сквозь огонь, воду и медные трубы» употребляется в романе Я. П. Полонского «Признания Сергея Чалыгина», посвященном событиям начала XIX века, где так сказано об одном из героев, участнике войны 1812 года.
Если первый аргумент по понятным причинам сложно обсуждать, то в отношении второго следует заметить вот что. Роман Полонского был написан во второй половине 1860-х гг. (когда «медные трубы» уже закрепились в литературе) и вообще не претендует на речевое правдоподобие в отношении событий полувековой давности. О герое по фамилии Кремнев сказано, что он «прошел сквозь огонь и медные трубы», в том числе потому, что он умел в нужном случае, чтобы «придать вес словам своим», употребить слова «генеральша» и «ее превосходительство» — то есть словчить. Необычно для 1860-х гг. здесь, пожалуй, только то, что это выражение применяется к положительному в целом герою.
Таким образом, нет никаких свидетельств того, что фразеологизированные «медные трубы» возникли в военной среде во время Отечественной войны 1812 г. Нет ни малейших признаков того, что смысл ‘испытание славой’ они получили ранее второй половины XX века.
Как бы ни был красив и патриотичен рассказ о рождении этого оборота в годы Отечественной войны, это всего лишь миф. К сожалению, растиражированный.